Группа «Вагнер»: Не в первый раз на российско-украинском фронте «артиллерия» бьет по своим

5 июня принесло просто жуткие новости из зоны проведения нашей спецоперации на Украине.

Нет, дело вовсе не в начавшихся в ночь на понедельник неожиданно мощных и явно согласованных по времени и замыслу ударах сразу шести механизированных и двух танковых батальонов ВСУ в районе Времьевского выступа и восточнее Великой Новоселки. И не о том, что в Белгородской области под огнем украинских «Градов» все гуще горит русский город Шебекино, а его жители массово покидают свои дома.

Прямо скажем — все еще хуже. А именно: пресс-служба группы «Вагнер» по поручению ее руководителя Евгения Пригожина распространила видеозапись допроса захваченного «музыкантами» командира 72-й мотострелковой бригады подполковника Романа Веневитина. Вы подумали: подполковника ВСУ? Если бы…

Увы, в «плену» у «Вагнера» оказался российский офицер. И, судя по всему, — не в одиночку, а с большой группой своих подчиненных.

Еще очень похоже, что «брали» комбрига с изрядным мордобоем. Во всяком случае, на экране он предстал с поврежденной переносицей. Что произошло?

Сам подполковник на весьма напористые вопросы человека за кадром рассказывает об этом очень растеряно. А начинает свою покаянную речь так: «Я, подполковник Веневитин Роман Геннадьевич, командир 72-й бригады, обстрелял машину ЧВК „Вагнер“ в состоянии личной неприязни, из-за личной неприязни».

Дальнейшее изложение обстоятельств этой просто чудовищной, если разобраться, фронтовой истории заставляет вернуться к другому, не менее ошеломляющему заявлению Евгения Пригожина, опубликованному накануне, 4 июня.

С его слов, перед отходом «Вагнера» из только что освобожденного им Артемовска в тыловые районы на отдых и переформирование, была организована инженерная разведка путей, по которому должны были двигаться автоколонны с бойцами. О том, что произошло далее, рассказано в рапорте командира инженерно-саперной роты, тоже опубликованного Пригожиным.

Вот отдельные цитаты из этого удивительного документа: в районе Опытного и Озаряновки саперами были обнаружены «фугасы в виде большого количества пластида, противотанковых мин и большого количества артиллерийских снарядов в управляемом варианте, вынесенных на позиции (занимаемые частями и подразделениями — «СП») Министерства обороны.

После предварительного осмотра группы приступили к разминированию дорог, но были вынуждены прекратить работы, так как в районе н. п. (населенного пункта — «СП») Семигорье около 15.40 по ним был открыт огонь из стрелкового оружия со стороны позиций Министерства обороны. Вследствие чего была выведена из строя автомашина «Урал» прямым попаданием в двигатель, личный состав не пострадал. Группы спешились и, рассредоточившись, приняли ответные меры к устранению агрессии и задержанию».

Как следует из рапорта, главным задержанным «вагнеровцами» в этот день оказался как раз малость побитый во время этого азартного процесса командир 72-й мотострелковой бригады 3-го армейского корпуса Вооруженных сил РФ подполковник Велевитин.

Спустя сутки подполковник на видеокамеру признал, что находился в состоянии алкогольного опьянения. Что не помешало ему во главе мотострелковой роты чинить, мягко говоря, препятствия на дорогах товарищам по оружию.

Почему это произошло — мы не знаем. Но можем обоснованно предположить, что истоки этого прямо-таки скандально-уголовного вооруженного конфликта восходят как раз к боям за Артемовск.

Вы помните, как в середине мая, когда над развалинами этого города еще вовсю гремела канонада, Пригожин как обычно — в крайне резкой, почти оскорбительной форме — обвинил армейское командование, что оно не в состоянии обеспечить безопасность флангов наступающих «музыкантов»? Тогда он публично обратился лично к министру обороны Сергею Шойгу и начальнику Генштаба Валерию Герасимову: «Обращаюсь к руководству минобороны публично, потому что письма мои не читают. Просьба к вам, Валерий Васильевич, Сергей Кужугетович, пожалуйста, не отдавайте фланги, не отдавайте населенный пункт Сакко и Ванцетти, еще несколько дней упритесь, как можете, сделайте все от вас зависящее, чтобы фланги не сыпались».

Несколькими днями ранее он же написал:

— После того, как мы передали фланги, произошло не «тактическое» отступление, поэтому товарищ Конашенков, мягко говоря, слукавил. Произошло просто бегство подразделений Министерства обороны с флангов. Поэтому выход к Берховскому водохранилищу значит, что противник подойдет к Бахмуту на расстояние 500 метров, заняв все тактические высоты.

С потерей Берховского водохранилища, а это 5 кв. км только за сегодня, у противника полностью освобождена дорога Часов Яр — Бахмут, которую мы блокировали и противник сумеет пользовать этой дорогой и он занял тактические высоты, с которых Бахмут как на ладони.

Следующий шаг, когда они зайдет в н. п. Берховка будет значить постепенное окружение Бахмута. Ровно то, что я говорю длительное время.

Министр обороны и начальник Генштаба добились своими действиями сначала сокращение численности ЧВК «Вагнер» для того, чтобы мы не могли держать фланги, после этого они решили, что их отважные военные встанут на фланги, но они убежали (конец цитаты).

А кто в то время обеспечивал фланги «Вагнера»? Правильно, 72-я мотострелковая бригада подполковника Веневитина.

Так ли все было, как описывает ситуацию Пригожин. Те, кто находился в эти дни в боевых порядках наших войск, происходившее описывают по разному.

Скажем, по сведениям находившегося в боевых порядках военкора Александра Симонова, 14 мая подразделения 72-й мотострелковой бригады ВС РФ «утратили позиции к юго-западу от Ивановского». В результате ВСУ попытались выйти к Клещеевке, на северо-западной окраине которой находится тактически важная высота. Ее утрата нашими войсками означала бы, что наступающие в Артемовске отряды «музыкантов» оказались бы в огневом «мешке».

А вот по данным тоже находившейся на месте событий военного корреспондента Анастасии Кашеваровой, как раз эта наша бригада оказалась в трудном положении из-за того, что сами «вагнеровцы», не предупредив подполковника Веневитина, начали отход с части соседних позиций. Потому что, мол, подчиненным Пригожина понадобилось срочно подкрепить резервами свои подразделения, наступавшие на другом участке.

Почему об отходе не предупредили Веневитина? Кашеварова пишет об этом крайне эмоционально: «Они, якобы, пытались оповестить соседей, но те с ними не хотели взаимодействовать».

Хотя в данном случае не совсем понятно, что значит «не хотели взаимодействовать»? Идут боевые действия, ты отходишь с позиций, находясь на которых прикрываешь соседей. Ты обязан предупредить их.

Позвони, отбей телеграмму, пошли голубя, ворона, вестового. Да хоть черта в ступе! Пусть, если не до штаба дойдет, так хотя бы поймает первого попавшегося офицера на позициях соседей. Назовëт себя и уведомит, что так, мол, и так, мы отходим по тем-то и тем-то причинам. Принимайте фланг под свой контроль.

Любой человек со звездами на погонах, если он не клинический идиот и не самоубийца, доведет информацию до командиров. От этого зависит его жизнь. Скорее всего, подобного сделано не было. Попытались видимо связаться — не получилось. И рукой махнули. Дескать, а и ладно, гордые мы, чтобы снисходить. Собрались и ушли, оголив фланг.

Как итог — удар ВСУ, со всеми вытекающими».

А «вытекающие», со слов Кашеваровой — две роты 72-й бригады, которые дрались до последней возможности, но были прямо в окопах раздавлены украинскими танками.

Кто прав, а кто виноват? Кто говорит правду, а кто врет, выгораживая себя? Разбираться в этом или даже строить предположения — абсолютно не наше дело. Есть боевые документы, есть военная прокуратура, Следственный комитет и военная полиция. Выясняйте и привлекайте к ответственности.

Но что значит — минировать дороги, по которым должны ехать не враги — свои? Пусть даже глубоко виноватые перед тобой, но свои?

Что значит — на глазах у силой разоруженных подчиненных бить морду их комбригу? А потом вязать ему руки и отправлять в собственную тыловую военно-полевую «кутузку» для «выяснения»?

Понятно, что это самая махровая «махновщина». Понятно, что если ее не пресечь на корню, победы нам в спецоперации не видать, как собственных ушей под солдатской каской.

Только, уверен, это форменное безобразие в виде просто позорного конфликта «Вагнера» и командования 72-й мотострелковой бригады — лишь отголосок куда более грозных и масштабных проблем в нашей стране. Которые выявила наша через пень-колоду буксующая спецоперация.

Конечно, все здесь изложенное — просто дичь для любой организации, в которой носят погоны. Конечно, ничего более вдохновляющего для наших врагов просто невозможно было бы и придумать. Просто потому, что все, о чем идет речь, свидетельствует о безобразии. Хорошо, если только в названных частях и соединениях. Выше страшно и заглядывать.

Но давайте честно признаемся: мы давно к этому шли. С тех самых пор, как в адрес министра обороны и начальника Генштаба впервые безответно и безнаказанно из уст Пригожина прозвучало сначала «твари» («Шойгу! Герасимов! Где боеприпасы?! Вы сидите, твари, в дорогих клубах, ваши дети прутся от жизни»).

А затем и «паскуды» («Вы являетесь Министерством обороны. Вы не сделали ни хрена, чтобы наступать… То, что они на Рублевку летят к вам домой, да и хрен-то с ним! Пускай ваши дома полыхают.

А что людям обычным делать, когда в их окна врезаются беспилотники со взрывчатым веществом? И поэтому я считаю, что народ имеет полное право задать им эти вопросы, этим паскудам»).

Упомянутые Пригожиным лица утерлись. Во всяком случае — в публичном пространстве.

Никто его тогда не одернул и из Кремля. И не пригласил все действительно серьезные фронтовые проблемы решать на служебных совещаниях, а не городских площадях или в социальных сетях.

Сейчас, после «захвата в плен» командира 72-й мотострелковой бригады, Кремль опять высокомерно промолчит?

Сергей Ищенко, военный эксперт, публицист

Источник